Северная Корея — это разруха, голод и диктатура, а Южная — рай с «Самсунгом», кей-попом и демократией. Примерно так рассуждают люди, воспитанные на антикимовской пропаганде. Между тем реальность куда сложнее и интереснее. Специально для «Ленты.ру» известный российский кореист Константин Асмолов написал цикл статей об истории Корейского полуострова и двух государств, бывших некогда одним целым. В прошлый раз мы рассказывали, как южнокорейский президент Чон Ду Хван создавал культ самого себя, расправлялся с несогласными и в то же время дружил с США и улучшал имидж страны. На этот раз речь пойдет о том, как диктатор пытался остаться у власти, раскалывая оппозицию и пытая студентов.
К 1980-м у корейского режима хоть и была формальная оппозиция и даже сформировалось несколько «демократических партий», как только это стало можно, но основным оплотом левых все же оставалось студенческое движение. Это было связано с рядом факторов. Во-первых, формальная оппозиция была поражена фракционной борьбой, а лучшие ее представители были удалены от текущей политики репрессивными мерами власти.
Однако с конца 1980 года в стране начался интенсивный процесс возрождения и легализации старых и оформления новых политических партий. Это было сделано для того, чтобы внести раскол в ряды оппозиции и разделить ее на легальную — реформаторскую и нелегальную — антиправительственную. В результате, например, хотя на выборах в Национальную ассамблею в 1985 году правящая Демократическая партия справедливости (ДПС) получила чуть больше 30 процентов голосов избирателей, система выборов, основанная на принципе пропорционального представительства, позволила ей сохранить за собой две трети мест и доминирующее положение.
В итоге сложилась ситуация, когда отдельно был Ким Дэ Чжун — наиболее серьезный представитель оппозиции, который в то же время был наиболее удален от политической активности; отдельно — Ким Ён Сам, который в его отсутствие как бы замещал должность оппозиционера №1, но не особенно стремился освободить это место; отдельно — менее значимые лидеры, имевшие больше политической свободы.
Ким Ён Сам и Ким Дэ Чжун
Если два Кима заключали союз, то он был чисто тактическим. Слишком разными были и их региональные базы (у Ким Дэ Чжуна это — юго-запад, у Ким Ён Сама — юго-восток, причем традиционно эти регионы недолюбливают друг друга) и религиозные воззрения (первый — католик, второй — протестант). Различались и политические взгляды: Ким Ён Сам был в большей степени популистом, а Ким Дэ Чжун — принципиальным диссидентом.
Во-вторых, по отношению к власти оппозиция занимала подчеркнуто неконструктивную позицию — любая идея диалога с властями трактовалась как соглашательство.
В-третьих, как раз на рубеже 1980-х в Южной Корее снова появляется левое движение социалистической направленности, уничтоженное режимом в середине 1950-х. Возрождение интереса к марксизму было связано как с расстрелянными во время восстания в Кванчжу надеждами на демократическое развитие, так и тем, что новое поколение студентов уже не реагировало так остро на призрак Корейской войны. Молодежь уже не помнила периода нищеты, из которой Пак Чон Хи — предшественник Чон Ду Хвана — вытащил страну, и больше обращала внимание на проблемы, которые стали следствием этого рывка.
Почему именно студенты? Есть несколько причин. Первая заключается в том, что в традиционной Корее за студентами конфуцианских учебных заведений всегда была закреплена роль стражей общественной справедливости, против нарушений которой они часто выступали.
Внедрение европейской системы образования подстегнуло эту тенденцию, познакомив студентов с новыми революционными идеями и относительно демократическими принципами управления в организованных европейцами университетах. И когда в 1984 году произошло вынужденное возрождение органов студенческого самоуправления, они быстро стали влиятельной силой.
При этом на страже интересов диссидентов стояли традиции университетского самоуправления. Так, в начале 1990-х полиция могла войти внутрь кампуса университета Ёнсе только в том случае, если ректор университета даст письменное разрешение начальнику полиции Сеула, причем сделавший это ректор считается потерявшим лицо и обязан подать в отставку.
Еще одна причина — это особенности корейской системы образования. Студенческие годы — практически единственный период, когда молодой кореец предоставлен сам себе. Получается, что у школьников нет времени взрослеть, поэтому средний студент отличается большим инфантилизмом и поведенческими моделями, характерными для подростка, а не для человека 20 и старше лет. Это, в частности, означает подверженность чужой идеологии.
